Вы не сдали!

 Восьмидесятые годы… То, о чем я хочу рассказать, не имеет временных ограничений, потому, думаю, рассказ этот будет «строкой в лыко».

Однажды, мне посчастливилось присутствовать на экзаменах по автоделу, где я столкнулся с необычайным случаем, о чем и хочу рассказать. Накануне, незадолго до сдачи экзаменов, на работу был принят новый преподаватель. Седовласый мужчина, по слухам древний старик, хотя по виду ему никак не дашь не то, что восьмидесяти, а даже и шестидесяти лет. Говаривали, что он был «голубых кровей», сыном предводителя губернского дворянства, вместо бегства за границу переметнувшийся к революционерам, за храбрую службу среди которых угодил в ГУЛАГ. Но мало ли что говорили… Вождение – часть экзамена с проверкой умения вращать баранку – принимал он, и нынче предстоял «разбор полетов». Надо отметить, что вождение происходило прямо на городских улицах, в кузове учебного грузовика лежало не меньше тонны груза, то есть в обстановке «приближенной к боевой». В предвосхищении скорого получения водительских корочек старшеклассники и мы, члены комиссии, поглядывали на дверь в ожидании преподавателя.

В кабинет вошел высокий, статный, совершенно седой мужчина. Слегка сутулясь, он подтянул к себе стул, сел и раскрыл тетрадь. То, что началось после этого, навсегда впечаталось в мою память. - Иванов! – Парень встал, вальяжно улыбаясь и оглядываясь на корешей. – Вы не сдали вождение. Пересдача завтра. – Петров! Вы не сдали вождение. Пересдача завтра. Сидоров! Вы тоже не сдали вождение. Пересдача послезавтра… В кабинете стало очень тихо. Обычно экзамен по вождению никогда не вызывал затруднений, ребята с увлечением катались и баранкой владели неплохо. А здесь из двадцати человек вождение сдали единицы. - Жду вопросов. Кто первый? – Мужчина спокойно оглядывал ряды сидящих. – Иванов? Пожалуйста, слушаю. – Иванов с нервной гримасой от удивления и возмущения на лице встал и уставился на преподавателя, – Почему я не сдал? Я все помню, могу знаки перечислить.

Преподаватель снова открыл тетрадь и выдал такое, от чего в кабинете сгустился воздух. – Да, знаки вы прошли верно. Но на перекрестке не уступили дорогу старушке. Мало того, вы облили ее грязью, не притормозив перед лужей. Следующий! – Тут же вскочил Сидоров, - А я? Почему я не сдал? – Вы не вовремя сделали перегазовку. – То есть, как не вовремя? – Рядом, на тротуаре, стояла мамаша с ребенком, ребенок испугался да еще и дыма наглотался. Следующий! – А я? – А Вы, правильно тормознув перед «зеброй», не показали девушкам, что они могут идти, вышла заминка. – У парня от удивления вытянулось лицо, но преподаватель продолжил, - Если Вы думаете, что перед «зеброй» все тормозят, как положено, то Вы ошибаетесь. Людям иной раз трудно решиться перейти по «зебре», потому что они не уверены в честности шоферов. Предложить им перейти улицу не помешало бы.

И тут началось! – А я? А у меня? А что я не так сделал?... Могу вас заверить, что каждый получил четкий и не терпящий возражений ответ. Один из сдающих гуднул в спину мужчине, замешкавшемуся на переходе, другой не притормозил перед колдобиной, забрызгав рядом идущий автомобиль, третий не помог женщине с коляской, застрявшей перед бордюром… Было отмечено даже и то, что после остановки ни один из сдающих не сказал преподавателю «спасибо». Спокойный, чуть властный  голос преподавателя, его пронзительный взгляд не давали ни малейшей возможности никому из нас прервать этот, как нам казалось, абсурд. Вы же, наверное, знаете, как в те годы расценивались вышестоящим руководством неважные итоги экзаменов? Вот и сейчас дело все шло к тому, что завтра мы уже не увидим в педколлективе этого преподавателя, его уволят «за несоответствие». Думаю, что это понимал и преподаватель, но ни в одном из моментов разбора экзамена у него не дрогнул голос. Подытоживая разговор, учитель сказал следующее:  - Если вы думаете, что знание знаков и умение крутить баранку – главное, то вы не шофер. Главное – быть человеком!

…Больше этого преподавателя я не видел. Он был уволен на следующий же день «за несоответствие занимаемой должности», зато в течение пары дней вождение всеми учащимися было принято с высокими оценками, о «перегазовке невовремя» никто уже и не вспоминал. Спустя некоторое время, садясь в такси, я неожиданно приметил в лице «командира» знакомые черты, это был тот Иванов, что сдавал когда-то экзамен по вождению. Мы разговорились, и он поведал мне, что сразу после школы сел за баранку и крутит ее до сих пор. На прощание, взяв с меня положенную плату, он сам открыл мне дверь и произнес: «Спасибо за поездку!».

Степаныч.